Земля стерильной чистоты
/
Елена Голованова
OPEN!, весна 2008
Пока в Эмиратах строится первый туристический космопорт, всем его ожидающим не стоит оставаться без дела. Есть и на Земле страна, которую называют «копией Марса», хотя выражение это совершенно беспомощно перед ее сверкающей красотой. Огромный ледяной материк Антарктида нехотя принимает посетителей, открывая для них свои границы всего лишь несколько месяцев в году.
БЕЛОЕ БЕЗМОЛВИЕ
Ощущение нереальности происходящего, выходящей за рамки любого жизненного опыта, испытываешь, уже только замыслив поездку и взяв в руки путеводитель под названием «Классическая Антарктика». Гид по земле, на которой нет ни одного города, деревни, бара или ресторана, но зато есть заброшенные китобойные станции. Вместо небоскребов — голубые, светящиеся изнутри айсберги, выстраивающиеся в авеню. Местные жители — котики, тюлени, пингвины, киты…
На континенте есть горы и ледники, фьорды, равнины, кратеры вулканов с застывшими языками лавы — и все это большую часть года покрыто льдом. Температура иной раз опускается до –80 градусов по Цельсию, и полярная ночь длится почти полгода. Но не пугайтесь, приободряет путеводитель, в несезон вас сюда никто и не пустит. Зато вот в короткое лето (оно на Южном полюсе, понятно, с ноября по март) надо поспешить: солнышко припекает, столбик термометра стремительно поднимается, почти до нуля, а антарктические льды тают со скоростью до километра в день. Впрочем, все равно за лето успевает растаять всего 5% льда.
Примерно 5% Антарктики может посетить любопытный землянин в эти три месяца. Полог льда приподнимается всего-то над небольшой частью Антарктического полуострова и двумя десятками разбросанных вдоль него Южных Шетлендских островов (они называются так, потому что лежат на той же широте, что и шотландские Шетлендские острова на севере). Дальше — вглубь континента, который, между прочим, размером с Францию, — отправляются одни только безумцы. Прекрасные храбрецы, среди которых когда-то были Амундсен и Скотт, два первооткрывателя Южного полюса (первый опередил второго всего лишь на месяц), а также сотни капитанов и ученых, про которых мы читали в красивых советских книгах для детей школьного возраста — о том, как их замерзшие дневники находили в заметенных палатках те, кто (все-таки!) шел по их следам годы спустя.
Там, на земле абсолютного белого без мол вия, — все с тем же ледяным спокойствием сообщает путеводитель, — бывает так холодно, что солярка превращается в желе, а у людей замерзают глазные яблоки.
Ну, страсти какие! Нам туда не надо. Мы лучше жарким антарктическим летом отправимся на оживленные острова, где буйным цветом расцветают растения (на Слоновьем острове цветов, например, целых два вида!). Тем более что это как раз не связано ни с каким экстримом.
ЗА МИНУТУ ДО ОТПЛЫТИЯ
В маленькой портовой Ушуайе, столице аргентинской Патагонии, рядом с собором установлен указатель «До Антарктиды 3952 км». На первый взгляд вроде немало, но рядом для сравнения приписано, что до Буэнос-Айреса 2347 км, а до Москвы — 15 572. Ушуайя — официально самый южный город мира, хотя здесь никогда не бывает жарко: из близкой Антарктики дуют пронизывающие ветра, а на пляжах уже вовсю загорают пингвины, предвестники близкой другой планеты.
В Антарктику можно добираться и из Австралии, и из Новой Зеландии, но это удобно лишь тем, кому, что называется, по дороге: Ушуайя — действительно самый близкий к пятому материку порт. Всего три дня в пути (пройти через пролив Бигл, затем через пролив Дрейка, затем через зону антарктической конвергенции, где смешиваются теплые и холодные течения, где питаются крилем сотни китов и дрейфуют первые айсберги) — и вот уже на четвертый день кто-то кричит: «Земля!» Можно готовиться к высадке на первый из Южных Шетлендских островов. В летние месяцы в Ушуайе настоящий ажиотаж. Корабли, что без суеты и опаски пробуют на ощупь ледяную морскую воду, бывают самого разного калибра. Бывают большие и малые экспедиционные суда, иные послужили нуждам науки, иные специально строились для путешествий. Бывают круизные лайнеры, похожие на огромные плавучие отели, только специально укрепленные для плавания во льдах. Бывают исследовательские суда и ледоколы-большегрузы, отправляющиеся по своим делам в антарктические холодные края и берущие, еще по жюль-верновской традиции, на борт нескольких (от 6 до 124) отчаянных романтиков. В порту Ушуайи можно увидеть и парусник — даже будучи специально «тюнингованным» под норовистый Южный океан, он все равно не теряет своего благородного вида.
А еще есть экспедиционные корабли класса luxury. Их можно по пальцам пересчитать. Самые известные — Corinthian II и Explorer II. Строили их специально для антарктической навигации. Это значит, что на корабле есть все новейшее навигационное и ходовое оборудование, не говоря уже о лодках «зодиак», необходимых для «вылазок» на берег. Ну а в остальном — это отели уровня 5*. Лаунжи с панорамными видами и рестораны с выписанными из Европы шефами, джакузи, специальная палуба для загорания, спа-салон, библиотека, доступ в Интернет, мраморные ванные комнаты и собственные балкончики при каютах, где в тиковые шезлонги заботливо положены теплые пледы. Вот этим пледом вы и укрываетесь, плеснув себе виски и откинувшись в шезлонге сразу после отплытия. «Ну все, теперь отдых. Развлекайте меня». В голове еще царит хаос последних двух суток: бесконечных перелетов, часов ожидания, объявлений рейсов, обрывков разговоров, европейского лоска, южноамериканской суеты, мороза, жары, снова мороза… От всего этого не остается и следа уже через пару дней плавания в океане. К моменту, когда корабль входит в голубоватую «аллею айсбергов», уже знаешь, что в тебе (кто бы мог подумать?) таятся неистощимые запасы абсолютно детского восторга. Такого, знаете, когда смотришь на мир широко раскрытыми глазами и спотыкаешься заглядевшись…
Что, впрочем, не отменяет удовольствия от хорошей сигары, которую тебе приносят по первому же требованию.
ЧЕЛОВЕК — ЦАРЬ ПРИРОДЫ? КТО ТАКОЙ ЧЕЛОВЕК?
Надо, однако, сказать, что не все в путешествии проходит гладко. Гламурностью, как это принято называть, Южный океан не отличается. Начиная с самого выхода из Ушуайи штормит. Мало кому удается пережить 800 километров до первого острова без качки, штормы здесь не редкость. Но корабль надежен и не внушает опасений. А над ним летят серые буревестники и альбатросы…
Туристические агенты заранее предупреждают, что в Антарктике ничто не может быть «наверняка». Здесь все определяют момент и, стало быть, капитан корабля (потому и программы всегда составлены «приблизительно», в условном наклонении). Капитану одному понятно, куда вести людей, когда вдруг за полчаса хрустальное высокое небо заволакивают свинцовые — рукой достать — тучи и начинается такая свистопляска, что вся жизнь, как говорится, проносится перед внутренним взором.
Но вот все заканчивается, и наутро — новый остров. Корабль лавирует по узкому проходу и попадает в спокойную бухту, ровную, как зеркало. Осмотревшись, понимаешь, что это затопленное жерло вулкана — кальдера. Остров Десепшн, как и все Шетлендские острова, образовался благодаря вулканической активности — именно из базальтовой лавы «построены» все немыслимые здешние конструкции. Лет им — сотни миллионов, но тем не менее температура, при которой застывает солярка, не сумела победить вулканы — лед не переспорил пламя, и оно до сих пор дремлет внутри земли. Об этом напоминают термальные воды: проплывая мимо них на «зодиаке», можно погреть руки, просто подержав их над водой — пар идет, как из чайника. Но желание принять теплую ванну, конечно, нужно гнать прочь: если прыгнуть в океан, тут же из глубины поднимется настоящий кипяток, бросишься от него в сторону — и попадешь в ледяную антарктическую воду. Живым не выберешься, да и вообще в этом путешествии лучше делать, что говорят.
Следующий остров — Слоновий. Здесь вовсю кипит жизнь — из-за огромного количества животных толком и не рассмотришь марсианских пейзажей. Летом у зверей много хлопот: нужно и детей вырастить, и жирку накопить, и от хищников уберечься. Так что не до вас! Человек просто не входит в их систему координат. Антарктических туристов предупреждают, чтобы не подходили к животным ближе чем на пять метров, чтобы, как это сформулировал Брэд бери, «не раздавить бабочку». Но звери и сами не из пугливых, к тому же любопытные: так и лезут в объектив. Пингвины адели, хохлатые пингвины, пингвины генто и чинстреп, слоновьи котики и меховые котики, голубоглазые бакланы, поморники, бурые чайки, снежные и черноголовые альбатросы — за те пару дней, что предшествовали остановке, лектор уже «поднатаскал» в зоологии несведущих горожан. В круизы-экспедиции праздные обыватели не ездят, здесь всем все интересно, поэтому на борту приглашенные орнитологи, ихтиологи и историки обязательно читают лекции. Темы — самые разные околоантарктические: от «Морских птиц южных широт» до «Истории открытия Южного полюса». И хотя здесь порой чувствуешь себя ребенком, открывающим мир (кстати, всем пассажирам для высадок на берег выдают теплые яркие куртки, чтоб не замерзли и не потерялись), эти уроки пропускать совсем не хочется.
Шетлендские острова удивительны каждый по-своему, а программа путешествия позволяет еще и увидеть их с особой стороны. Где-то посетить научную станцию, где-то пройти по пути исследователей начала XX века, где-то и вовсе заночевать в палаточном лагере.
ПОСТОЯТЬ У ВЕЧНОСТИ НА КРАЮ
Ну а дальше места становятся все более необитаемыми и все более… леденящими, что ли, душу. Если повезет и не случится заморозков, которые закуют во льды живописнейшие каналы Неймайер и Лемар, то все пассажиры будут в оцепенении стоять на палубе, пока корабль медленно и торжественно проходит по узкой дорожке между горами и ледниками. В этих местах уже каждый чувствует сердцем, что означает знаменитое выражение про Антарктику — «обаяние пустоты». Каждый сам видит, что лед бывает десятков оттенков — от бирюзового до пурпурного.
И вот в один прекрасный момент за вереницами айсбергов в сиянии солнца вдруг открывается вид на берег — изрезанная фьордами белоснежная береговая линия, над которой стеной встают горы. Это и есть антарктический континент. Безмолвие и величие…
И уж конечно, окажись вы там, вы не упустите шанса оставить на нем как можно больше отпечатков своих ног. Когда «зодиаки» устанут возить путешественников туда-обратно, с корабля на берег и назад, на помощь им придут вертолеты. Только на вертолете можно добраться до Сухих долин, главного оазиса Антарктики, представляющего собой еще более удивительное явление, чем все, что было до сих пор.
Он спрятан в горах, этот оазис, как в чаше. Три долины площадью в 80 км — это ледяные озера и вулканическая пемза, миллионы лет назад замерзшие камнепады и песчаные дюны. Здесь единственное место в Антарктиде, где нет сплошного льда. По прихоти природы в этих долинах никогда не бывает дождя (надо не забыть попросить лектора объяснить подробнее почему). Впрочем, даже если слово «никогда» и подходит к этому месту, нужно быть точнее в определениях: как минимум, два миллиона лет. Все окаменевшие остатки существ и растений, найденные здесь, датируются не сколькими миллионами лет. Тридцать лет назад ученые, однако, объявили сенсацию: внутри камней в Сухих долинах были найдены живые бактерии! Тем не менее лед здесь, без сомнения, самый прозрачный на планете, и воспоминание о нем остается навсегда.
Покидая Антарктиду, глядя на уже ставшие привычными, как домашние животные, айсберги, на исчезающий как будто в ледяной пыли континент, в очередной раз задаешься вопросом: есть ли все-таки какой-нибудь смысл в том, что вот еще совсем недавно разные героические люди терпели такие лишения и даже иногда отдавали свою жизнь за то, чтобы просто оказаться здесь, где теперь царственно проплываем мы, сидя на палубе в баре «Альфреско» и попивая глинтвейн.
БЕЛОЕ БЕЗМОЛВИЕ
Ощущение нереальности происходящего, выходящей за рамки любого жизненного опыта, испытываешь, уже только замыслив поездку и взяв в руки путеводитель под названием «Классическая Антарктика». Гид по земле, на которой нет ни одного города, деревни, бара или ресторана, но зато есть заброшенные китобойные станции. Вместо небоскребов — голубые, светящиеся изнутри айсберги, выстраивающиеся в авеню. Местные жители — котики, тюлени, пингвины, киты…
На континенте есть горы и ледники, фьорды, равнины, кратеры вулканов с застывшими языками лавы — и все это большую часть года покрыто льдом. Температура иной раз опускается до –80 градусов по Цельсию, и полярная ночь длится почти полгода. Но не пугайтесь, приободряет путеводитель, в несезон вас сюда никто и не пустит. Зато вот в короткое лето (оно на Южном полюсе, понятно, с ноября по март) надо поспешить: солнышко припекает, столбик термометра стремительно поднимается, почти до нуля, а антарктические льды тают со скоростью до километра в день. Впрочем, все равно за лето успевает растаять всего 5% льда.
Примерно 5% Антарктики может посетить любопытный землянин в эти три месяца. Полог льда приподнимается всего-то над небольшой частью Антарктического полуострова и двумя десятками разбросанных вдоль него Южных Шетлендских островов (они называются так, потому что лежат на той же широте, что и шотландские Шетлендские острова на севере). Дальше — вглубь континента, который, между прочим, размером с Францию, — отправляются одни только безумцы. Прекрасные храбрецы, среди которых когда-то были Амундсен и Скотт, два первооткрывателя Южного полюса (первый опередил второго всего лишь на месяц), а также сотни капитанов и ученых, про которых мы читали в красивых советских книгах для детей школьного возраста — о том, как их замерзшие дневники находили в заметенных палатках те, кто (все-таки!) шел по их следам годы спустя.
Там, на земле абсолютного белого без мол вия, — все с тем же ледяным спокойствием сообщает путеводитель, — бывает так холодно, что солярка превращается в желе, а у людей замерзают глазные яблоки.
Ну, страсти какие! Нам туда не надо. Мы лучше жарким антарктическим летом отправимся на оживленные острова, где буйным цветом расцветают растения (на Слоновьем острове цветов, например, целых два вида!). Тем более что это как раз не связано ни с каким экстримом.
ЗА МИНУТУ ДО ОТПЛЫТИЯ
В маленькой портовой Ушуайе, столице аргентинской Патагонии, рядом с собором установлен указатель «До Антарктиды 3952 км». На первый взгляд вроде немало, но рядом для сравнения приписано, что до Буэнос-Айреса 2347 км, а до Москвы — 15 572. Ушуайя — официально самый южный город мира, хотя здесь никогда не бывает жарко: из близкой Антарктики дуют пронизывающие ветра, а на пляжах уже вовсю загорают пингвины, предвестники близкой другой планеты.
В Антарктику можно добираться и из Австралии, и из Новой Зеландии, но это удобно лишь тем, кому, что называется, по дороге: Ушуайя — действительно самый близкий к пятому материку порт. Всего три дня в пути (пройти через пролив Бигл, затем через пролив Дрейка, затем через зону антарктической конвергенции, где смешиваются теплые и холодные течения, где питаются крилем сотни китов и дрейфуют первые айсберги) — и вот уже на четвертый день кто-то кричит: «Земля!» Можно готовиться к высадке на первый из Южных Шетлендских островов. В летние месяцы в Ушуайе настоящий ажиотаж. Корабли, что без суеты и опаски пробуют на ощупь ледяную морскую воду, бывают самого разного калибра. Бывают большие и малые экспедиционные суда, иные послужили нуждам науки, иные специально строились для путешествий. Бывают круизные лайнеры, похожие на огромные плавучие отели, только специально укрепленные для плавания во льдах. Бывают исследовательские суда и ледоколы-большегрузы, отправляющиеся по своим делам в антарктические холодные края и берущие, еще по жюль-верновской традиции, на борт нескольких (от 6 до 124) отчаянных романтиков. В порту Ушуайи можно увидеть и парусник — даже будучи специально «тюнингованным» под норовистый Южный океан, он все равно не теряет своего благородного вида.
А еще есть экспедиционные корабли класса luxury. Их можно по пальцам пересчитать. Самые известные — Corinthian II и Explorer II. Строили их специально для антарктической навигации. Это значит, что на корабле есть все новейшее навигационное и ходовое оборудование, не говоря уже о лодках «зодиак», необходимых для «вылазок» на берег. Ну а в остальном — это отели уровня 5*. Лаунжи с панорамными видами и рестораны с выписанными из Европы шефами, джакузи, специальная палуба для загорания, спа-салон, библиотека, доступ в Интернет, мраморные ванные комнаты и собственные балкончики при каютах, где в тиковые шезлонги заботливо положены теплые пледы. Вот этим пледом вы и укрываетесь, плеснув себе виски и откинувшись в шезлонге сразу после отплытия. «Ну все, теперь отдых. Развлекайте меня». В голове еще царит хаос последних двух суток: бесконечных перелетов, часов ожидания, объявлений рейсов, обрывков разговоров, европейского лоска, южноамериканской суеты, мороза, жары, снова мороза… От всего этого не остается и следа уже через пару дней плавания в океане. К моменту, когда корабль входит в голубоватую «аллею айсбергов», уже знаешь, что в тебе (кто бы мог подумать?) таятся неистощимые запасы абсолютно детского восторга. Такого, знаете, когда смотришь на мир широко раскрытыми глазами и спотыкаешься заглядевшись…
Что, впрочем, не отменяет удовольствия от хорошей сигары, которую тебе приносят по первому же требованию.
ЧЕЛОВЕК — ЦАРЬ ПРИРОДЫ? КТО ТАКОЙ ЧЕЛОВЕК?
Надо, однако, сказать, что не все в путешествии проходит гладко. Гламурностью, как это принято называть, Южный океан не отличается. Начиная с самого выхода из Ушуайи штормит. Мало кому удается пережить 800 километров до первого острова без качки, штормы здесь не редкость. Но корабль надежен и не внушает опасений. А над ним летят серые буревестники и альбатросы…
Туристические агенты заранее предупреждают, что в Антарктике ничто не может быть «наверняка». Здесь все определяют момент и, стало быть, капитан корабля (потому и программы всегда составлены «приблизительно», в условном наклонении). Капитану одному понятно, куда вести людей, когда вдруг за полчаса хрустальное высокое небо заволакивают свинцовые — рукой достать — тучи и начинается такая свистопляска, что вся жизнь, как говорится, проносится перед внутренним взором.
Но вот все заканчивается, и наутро — новый остров. Корабль лавирует по узкому проходу и попадает в спокойную бухту, ровную, как зеркало. Осмотревшись, понимаешь, что это затопленное жерло вулкана — кальдера. Остров Десепшн, как и все Шетлендские острова, образовался благодаря вулканической активности — именно из базальтовой лавы «построены» все немыслимые здешние конструкции. Лет им — сотни миллионов, но тем не менее температура, при которой застывает солярка, не сумела победить вулканы — лед не переспорил пламя, и оно до сих пор дремлет внутри земли. Об этом напоминают термальные воды: проплывая мимо них на «зодиаке», можно погреть руки, просто подержав их над водой — пар идет, как из чайника. Но желание принять теплую ванну, конечно, нужно гнать прочь: если прыгнуть в океан, тут же из глубины поднимется настоящий кипяток, бросишься от него в сторону — и попадешь в ледяную антарктическую воду. Живым не выберешься, да и вообще в этом путешествии лучше делать, что говорят.
Следующий остров — Слоновий. Здесь вовсю кипит жизнь — из-за огромного количества животных толком и не рассмотришь марсианских пейзажей. Летом у зверей много хлопот: нужно и детей вырастить, и жирку накопить, и от хищников уберечься. Так что не до вас! Человек просто не входит в их систему координат. Антарктических туристов предупреждают, чтобы не подходили к животным ближе чем на пять метров, чтобы, как это сформулировал Брэд бери, «не раздавить бабочку». Но звери и сами не из пугливых, к тому же любопытные: так и лезут в объектив. Пингвины адели, хохлатые пингвины, пингвины генто и чинстреп, слоновьи котики и меховые котики, голубоглазые бакланы, поморники, бурые чайки, снежные и черноголовые альбатросы — за те пару дней, что предшествовали остановке, лектор уже «поднатаскал» в зоологии несведущих горожан. В круизы-экспедиции праздные обыватели не ездят, здесь всем все интересно, поэтому на борту приглашенные орнитологи, ихтиологи и историки обязательно читают лекции. Темы — самые разные околоантарктические: от «Морских птиц южных широт» до «Истории открытия Южного полюса». И хотя здесь порой чувствуешь себя ребенком, открывающим мир (кстати, всем пассажирам для высадок на берег выдают теплые яркие куртки, чтоб не замерзли и не потерялись), эти уроки пропускать совсем не хочется.
Шетлендские острова удивительны каждый по-своему, а программа путешествия позволяет еще и увидеть их с особой стороны. Где-то посетить научную станцию, где-то пройти по пути исследователей начала XX века, где-то и вовсе заночевать в палаточном лагере.
ПОСТОЯТЬ У ВЕЧНОСТИ НА КРАЮ
Ну а дальше места становятся все более необитаемыми и все более… леденящими, что ли, душу. Если повезет и не случится заморозков, которые закуют во льды живописнейшие каналы Неймайер и Лемар, то все пассажиры будут в оцепенении стоять на палубе, пока корабль медленно и торжественно проходит по узкой дорожке между горами и ледниками. В этих местах уже каждый чувствует сердцем, что означает знаменитое выражение про Антарктику — «обаяние пустоты». Каждый сам видит, что лед бывает десятков оттенков — от бирюзового до пурпурного.
И вот в один прекрасный момент за вереницами айсбергов в сиянии солнца вдруг открывается вид на берег — изрезанная фьордами белоснежная береговая линия, над которой стеной встают горы. Это и есть антарктический континент. Безмолвие и величие…
И уж конечно, окажись вы там, вы не упустите шанса оставить на нем как можно больше отпечатков своих ног. Когда «зодиаки» устанут возить путешественников туда-обратно, с корабля на берег и назад, на помощь им придут вертолеты. Только на вертолете можно добраться до Сухих долин, главного оазиса Антарктики, представляющего собой еще более удивительное явление, чем все, что было до сих пор.
Он спрятан в горах, этот оазис, как в чаше. Три долины площадью в 80 км — это ледяные озера и вулканическая пемза, миллионы лет назад замерзшие камнепады и песчаные дюны. Здесь единственное место в Антарктиде, где нет сплошного льда. По прихоти природы в этих долинах никогда не бывает дождя (надо не забыть попросить лектора объяснить подробнее почему). Впрочем, даже если слово «никогда» и подходит к этому месту, нужно быть точнее в определениях: как минимум, два миллиона лет. Все окаменевшие остатки существ и растений, найденные здесь, датируются не сколькими миллионами лет. Тридцать лет назад ученые, однако, объявили сенсацию: внутри камней в Сухих долинах были найдены живые бактерии! Тем не менее лед здесь, без сомнения, самый прозрачный на планете, и воспоминание о нем остается навсегда.
Покидая Антарктиду, глядя на уже ставшие привычными, как домашние животные, айсберги, на исчезающий как будто в ледяной пыли континент, в очередной раз задаешься вопросом: есть ли все-таки какой-нибудь смысл в том, что вот еще совсем недавно разные героические люди терпели такие лишения и даже иногда отдавали свою жизнь за то, чтобы просто оказаться здесь, где теперь царственно проплываем мы, сидя на палубе в баре «Альфреско» и попивая глинтвейн.